После неудачного участия в выборах в Госдуму Суляндзига вместе с семьей выехал на постоянное место жительства в США, где и ожидает сейчас политического убежища.

«Вся моя жизнь это история борьбы за права коренных малочисленных народов. К примеру, была проблема с эвенкийской общиной «Дылача». Основной бизнес этой семейно-родовой общины добыча и продажа нефрита. А еще по мелочам у них был туристический бизнес, много охотничьих и рыболовных угодий в аренде, была земля с туристическим комплексом на Байкале, офисные здания в центре Улан-Удэ, кирпичный завод и другое. Но всех, естественно, интересовал нефритовый бизнес. Возбудили дело, что якобы эта община нанесла государству ущерб в 600 млн рублей, и суд принимает решение ликвидировать общину. Когда я уже выехал в США, они на меня вышли. Оказывается, их объявили банкротом, притом, что они банкротом не были, ввели внешнее управление, имущество оказалось в руках посторонних, то есть у них забрали абсолютно все», - так пересказал драматическую историю «Дылачи» Павел Суляндзига.

Павел Суляндзига.

Суляндзиге, как-то приезжавшему в Бурятию на деньги самой «Дылачи» помитинговать в защиту «Дылачи», сегодня можно говорить что угодно. Говорить такое тем, кто здесь живет, на чьих глазах много лет разворачивалась вся эта русско-бурятско-эвенкийская афера века, непозволительно. Хотя бы потому, что афера под названием «Дылача» еще не закончена.

У «Дылачи» не было аналогов

Дело о ликвидации семейно-родовой эвенкийской общины (СРЭО) «Дылача» официально завершилось 21 октября 2015 года, когда определением председателя Баунтовского районного суда Ирины Стрильчук был утвержден ликвидационный баланс общины. Иными словами, учтены и реализованы активы предприятия, проведены акты сверок, выплачены долги и подсчитано, чем на самом деле владела «Дылача», амбициозно названная когда-то в переводе с эвенкийского солнцем. Установлено, каким образом начавшая с «нуля» свою жизнь община практически сразу превратилась в империю по сути двух человек - Андрея и Татьяны Туракиных. Сколько средств ежегодно выделяла «Дылача» на благотворительность? Были ли в «Дылаче» те самые эвенки, ради которых все и затевалось, и если были, то стала ли для них СРЭО «Дылача» «солнцем», согревающим всех?

Даже сегодня, имея на руках массу документов, ответить на все эти вопросы будет не так просто. В чьей голове родилась безумная идея объединить для добычи нефрита эвенков, а не, к примеру, сойотов, татар или баргузинских евреев, доподлинно неизвестно. Не так даже важно, чья богатая фантазия нарисовала картину того, как эвенки сто лет назад рыскали по тайге, выколупывая пальцем из горы нефрит, чтобы обменять его на что-нибудь полезное. Можно предположить, что идейным вдохновителем аферистов выступил тогдашний глава Баунтовского района Вячеслав Хингелов, не раз рассказывавший о том, как в начале 90-х по его инициативе Усойскому, Усть-Джилиндинскому и Монгойскому сельским советам и в целом Баунтовскому району был придан эвенкийский статус. У Хингелова же родилась идея организовать в районе семейно-родовые общины и передать им лицензию на добычу золота, нефрита, флюорита, угля и всю таблицу Менделеева. Несколько общин, как, например, СРЭО «Россош», СРЭО «Чильчагир», СРЭО «Улукиткан», действительно были созданы. Однако лицензия на добычу полезных ископаемых почему-то досталась только учителю физкультуры Усть-Джилиндинской средней школы Андрею Туракину, и основавшему 15 июля 1992 года семейно-родовую общину «Дылача».

Андрей Туракин.

Для пущего пафоса организаторы не гнушались пускать в ход патриотические нотки. «Старожилы помнят, как многие годы одна иркутская компания сотнями тонн вывозила из района нефрит, при этом используя на приисках только своих земляков, - рассказывал прессе Вячеслав Хингелов. - И я, как глава района, настоял на том, чтобы передать лицензию СРЭО «Дылача». Надо было срочно решать проблему занятости эвенков».

Много раз республиканские деятели, в том числе и на уровне Сибирского федерального округа, пытались выставить опыт «Дылачи» как образцово-показательный и достойный подражания. Однако ни в Бурятии, ни в СФО, ни где бы то ни было еще в России ничего подобного больше не было и быть не могло. С самых первых своих дней «Дылача» была создана в обход закона, двадцать лет на глазах у всех добывала нефрит вопреки закону, и абсолютно все старательно закрывали на это глаза.

Кому была нужна «Дылача»

Вряд ли стоит считать случайностью, что пока вместо плохих иркутян наша СРЭО «Дылача» добывала нефрит, практически все главы Баунтовского района сделали головокружительную по республиканским меркам карьеру. Отдельно стоит заметить, что никто из них не был эвенком, да и прецедентов столь дружному карьерному росту в Бурятии найти будет непросто.

Уже упомянутый глава Баунтовского района Вячеслав Хингелов, можно сказать, собственноручно вручивший Туракину лицензию на добычу нефрита, в 1997 году становится председателем комитета госслужбы, кадровой политики и по работе с местным самоуправлением администрации правительства Бурятии. Пришедший ему на смену Владимир Бавлов уже в 2001 году становится зампредседателя госкомитета по природным ресурсам Бурятии, затем сенатором от Народного Хурала, а потом и вовсе перебрался в Москву в кресло аж замруководителя федерального агентства по недропользованию, где работал вплоть до 2012 года, когда ушел на пенсию. Следующему главе Эвенкийского района Иннокентию Дагбаеву удалось проработать в должности районного главы только год. В 2002-м он возглавил администрацию пре-зидента и правительства Бурятии, где находился вплоть до отставки Леонида Потапова.

Наверняка свое слово по этому поводу мог бы сказать, если бы захотел, ныне главный молочник Бурятии, а когда-то коммерческий директор семейно-родовой общины «Дылача» Юрий Тармаев. Начинавший этот бизнес вместе с Андреем Туракиным, Юрий Тармаев на каком-то этапе был исключен из членов общины. Однако уже в 2005-м Юрий Игнатьевич, возможно, не без помощи Туракина, становится председателем совета директоров ОАО «Молоко», а в 2007-м впервые избирается по партийным спискам от КПРФ в депутаты Народного Хурала.

Особенность нашей истории состоит в том, что про незаконность получения лицензий на добычу полезных ископаемых общественной организацией, в уставе которой основной деятельностью значится оленеводство, знали все - и те, кто эти лицензии выдавал, и те, кто каждый раз подписывал «Дылаче» все необходимые документы. Примечательно, что, зная об этом, никто из политиков ни тогда, ни сегодня не спешит рассказывать о том, что имели к «Дылаче» какое-то отношение. В биографии того же Юрия Тармаева вы не найдете ни слова об этом периоде его жизни. Даже страницы жизни Андрея Туракина, побывавшего за это время и депутатом Народного Хурала, и главой Баунтовского района, полны неясностей, объяснить которые до сего дня так никто не попытался.

К примеру, каким образом Андрей Туракин много лет мог избираться на разные посты и одновременно возглавлять семейно-родовую общину, если законом это было запрещено. Соответствующий федеральный закон «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ» вышел в 2000 году, однако ни в 2002-м (год избрания Туракина депутатом Народного Хурала), ни в 2004-м (главой Баунтовского района), ни много позже это обстоятельство почему-то не вызывало вопросов у тогдашнего главы минюста Бурятии Бориса Ботоева, курировавшего все общественные организации республики.

Вопросы начали возникать тогда, когда замруководителя Роснедр Владимир Бавлов ушел на пенсию. Тогда очередная проверка минюста выявила несоответствия в уставной деятельности общины и отказала ей в госрегистрации. Интересно, что уже в следующем году Борис Ботоев избирается по партийным спискам депутатом Народного Хурала, становится председателем одного из ключевых комитетов - по госустройству, местному самоуправлению и законности, а в 2015-м выдвигает свою кандидатуру на пост спикера.

ЦКС продолжает бороться с мусором в Челябинской области. Компания может получить из бюджета 20 млн руб. Ее поддерживает глава "Ростех" Сергей Чемезов?

Десятилетиями добыча и экспорт ценного минерала находились практически вне правового поля

«Золото имеет цену, нефрит же бесценен» — китайская пословица имеет вполне конкретное прикладное значение, когда речь заходит о добыче и продаже этого минерала. Китайцы верят, что камень имеет целебные и даже магические свойства, а потому готовы платить за него по расценкам выше рыночных. Точнее, по ценам черного рынка. Россия могла бы извлекать из этой прихоти соседей серьезные дивиденды, ведь на ее территории расположены крупные запасы нефрита, сконцентрированные в Республике Бурятия, как раз недалеко от границы с Китаем. Но на протяжении долгих лет сверхприбыли от нефритовой торговли утекали в тот же Китай, без ощутимой пользы как для бюджета, так и для малочисленных коренных народов, на территории исторического расселения которых велась добыча. Только сейчас государство сформировало комплексную политику по нефритовому вопросу и взялось за наведение порядка на территории, долгое время бывшей с точки зрения закона настоящим «белым пятном».

В мы рассказывали о том, что в России существует целая экспортная отрасль, практически полностью находящаяся вне правового поля, а значит, в зоне влияния околокриминальных структур. Речь шла о добыче нефрита. Этот камень в России считается полудрагоценным, наряду, например, с опалом, бирюзой или турмалином. Так, наверное, и казалось из Москвы: самоцветом больше, самоцветом меньше… Надо бы сначала с газом и нефтью, золотом и никелем разобраться. А с нефритом пусть разбираются в Бурятии.

Но тут, видимо, проявили себя магические свойства минерала. Под их влияние попали и местные правоохранители, и республиканские чиновники из Роснедр, и даже федеральное руководство этого ведомства. Как иначе можно объяснить тот факт, что они долгое время не видели разницы между народным промыслом и промышленной добычей полудрагоценного камня?

Еще в 90-х годах прошлого века, когда советская горнорудная промышленность в Бурятии развалилась, а торговля частников с Китаем, напротив, пошла в гору, фактически единственной организацией в области добычи и продажи нефрита в Бурятии стала семейно-родовая эвенкийская община (СРЭО) «Дылача» — некоммерческая организация, созданная для поддержки одного из населяющих Бурятию коренных народов — эвенков. Оленеводство, разведение ездовых собак и народные промыслы — вот основные задачи, прописанные в уставе «Дылачи». А вот и дополнительные: добыча руд и песков драгоценных металлов, а также драгоценных и полудрагоценных камней (кроме алмазов) и оптовая торговля ими. В практической деятельности «Дылачи» акцент был сделан именно на добычу и продажу нефрита. Об эвенках руководство общины вспоминало преимущественно в тех случаях, когда ей нужно было защитить свои интересы в публичном пространстве. А так — работала в максимально комфортных условиях: минимум налогов, максимум чистой прибыли.

При этом позицию «Дылачи» всегда активно поддерживали чиновники, например, Владимир Бавлов, который в 90-х годах руководил Баунтовским районом Бурятии (на его территории расположено одно из крупнейших месторождений нефрита), а затем сделал карьеру на федеральном уровне, став сперва советником, а впоследствии заместителем руководителя Роснедр. Неудивительно, что во всех возникающих конфликтах сторону «Дылачи» принимал и его фактический подчиненный, глава республиканского управления федерального агентства Георгий Яловик. Что уж говорить о местных правоохранителях в ранге участкового. Ну, обнаружил он, к примеру, в паре сотен километров от ближайшего населенного пункта огромную производственную площадку, оборудованную самой современной техникой, где, не прекращаясь, ведется разработка нефритового месторождения, — и дальше что? Попытаться всех арестовать, рискуя вступить в конфликт с неформальной службой безопасности, проверить, нет ли в ее составе людей с криминальным опытом, готовых при необходимости пустить в ход оружие?

Казалось, что конца и края этой вольнице не будет, но на нефритовой площадке появился игрок, о котором все вроде бы забыли, — государство.

Капля камень точит

Первая масштабная спецоперация по пресечению незаконной добычи нефрита в Бурятии была проведена осенью 2012 года. По ее итогам республиканское УМВД возбудило уголовное дело в отношении неустановленных лиц из числа руководителей «Дылачи». По версии следствия, подозреваемые организовали нелегальную добычу нефрита на территории Кавоктинского месторождения. С точки зрения Уголовного кодекса это квалифицировалось как кража, причем в особо крупных размерах (20 тонн незаконно добытого камня были оценены в 600 миллионов рублей). Был установлен и незамысловатый механизм совершения преступления: «В лицензионно-разрешительных документах на использование недр сфальсифицированы географические координаты предоставленного общине участка, что позволило фигурантам под видом легальной добычи разрабатывать залежи на другой территории».

Тогда же, в сентябре 2012 года, полицейским удалось задержать криминального авторитета Ильшата Садыкова (он же Садык), который, по версии следствия, осуществлял «криминальный контроль добычи и сбыта в Бурятии полудрагоценного камня нефрит».

Действия силовиков по декриминализации добычи и экспорта нефрита поддержал президент Бурятии Вячеслав Наговицын. Именно по результатам его обращения в августе 2012 года Федеральная таможенная служба издала приказ об учреждении на территории республики единого поста по декларированию всего вывозимого с территории страны нефрита. Отметим, что еще в 2010 году экс-начальник УФСБ Бурятии Никитин перешел на работу как раз в Федеральную таможенную службу. Единый таможенный пост — один из ключевых элементов в формировании цивилизованных правил игры. Ведь львиная доля добытого нефрита идет на экспорт, и теперь тем, кто хочет сбыть полудрагоценный камень китайским партнерам, придется как-то обосновать его легальное происхождение. Ну или пытаться вывозить его в соседнюю страну незаконно, со всеми вытекающими последствиями.

Логичным усилением федерального центра стала почти синхронная смена руководителей республиканских ФСБ и МВД. В ноябре 2013 года республиканское УФСБ возглавил Казбек Ходов, а в марте 2014 года Владимир Путин освободил от должности министра внутренних дел Бурятии Александра Зайченко. Назначение нового министра внутренних дел Бурятии ожидается в ближайшее время.

Но войну, как известно, выигрывают не генералы, поэтому важные, хотя и не так заметные из Москвы изменения произошли и «на земле». На лицензионном участке «Баунтовский 1-2» был создан постоянно действующий опорный пункт полиции, причем, что называется, не на бумаге: у првоохранителей есть необходимые полномочия, материально-техническое обеспечение и кадры. А в 2014 году в Баунтовском районе был сформирован свой отдел внутренних дел.

Как результат, с начала года сотрудниками полиции изъято из незаконного оборота 6515 кг нефрита, изъято и обездвижено 12 единиц техники.

Многие «черные копатели» мигрировали из Баунтовского района в Окинский, где есть нераспределенные месторождения нефрита. Борьба за «ничей» камень приобрела нешуточный оборот: 5 февраля 2014 года в 70 километрах от поселка Самарта Окинского произошла перестрелка, два человека погибли. Очевидно, что присутствие полиции нужно усиливать во всех районах, где есть нефритовые залежи.

Борьба за недра

Впрочем, одни только силовики проблему решить не могут по определению. Время «черных копателей» прошло, но кто их заменит? Ведь сама по себе добыча нефрита не имеет криминального характера, важно только найти инвесторов, готовых вести ее в правовом поле, с соблюдением интересов государства.

Еще в 2011 году Роснедра попытались распределить лицензии на разработку месторождений с помощью аукционов, но выяснилось, что проводимые таким образом торги легко сорвать. Технология простая: на аукцион заявляются несколько связанных между собой фирм, они согласованно играют на повышение цены, отсекая, таким образом, добросовестных конкурентов: ведь в рамках аукциона цена является не просто главным, но и единственным критерием выбора победителя. Соревноваться с подставными «ромашками», обещающими несусветные выплаты, в этой схеме попросту невозможно. А они заявляют заведомо невыполнимые условия потому, что их реальная задача — не победить, а сорвать аукцион.

Вот как это работало в Бурятии. По итогам проведенного в апреле 2011 года аукциона победитель — ООО «Транзит» обязалось заплатить за право разработки двух самых перспективных участков, «Кавокта» и «Кавокта-2», более 26,5 миллиарда рублей; два других победителя тоже платили за некоторые участки более миллиарда рублей, а на троих они обещали раскошелиться сразу на 58 миллиардов. Но бюджет этих денег не увидел, потому что в силу несовершенства законодатель-ства никаких обязательств, кроме выплаты задатка в 200-400 тысяч рублей, подставные участники аукциона не несут.

Поэтому в 2012 году было принято решение перейти от аукциона к конкурсу: эта схема позволяет оценивать участников не только с точки зрения финансовых обещаний, но и с точки зрения конкретных планов их работы на месторождении.

На конкурс в Баунтовском районе заявилась «Дылача», ее же усилиями, как можно предположить, он в итоге был сорван, а конкурсная документация уничтожена (что послужило основанием для возбуждения уголовного дела). В результате община продолжила добычу нефрита на основании действующей лицензии (вопрос, откуда она взялась, стоит задать уже упомянутым Бавлову и Яловику). Но, как установила Генеральная прокуратура РФ, «Дылача» систематически нарушала требования законодательства в сфере недропользования, о чем надзорное ведомство уведомило Роснедра еще летом прошлого года. И спустя полгода действие лицензии, выданной общине, было приостановлено, а затем полностью прекращено. А сейчас и сама «Дылача» фактически ликвидирована, поскольку суды поддержали иск республиканской прокуратуры. В самом деле, сколько можно заниматься промышленной добычей и оптовой продажей нефрита вместо оленеводства?

Новый хозяин

Итак, «Дылача» ушла в историю. Но означало ли это, что разработка нефритовых месторождений в Республике Бурятия должна была вовсе остановиться?

Чиновники Роснедр пришли к выводу, что до проведения нового конкурса возможно будет назначить временного оператора месторождения, и определили на эту роль ООО «Забайкальское горнорудное предприятие». Чем был продиктован их выбор и что это за фирма?

В забайкальских (и не только) СМИ тут же начали появляться характерные материалы: ЗГРП, мол, это банальная однодневка, за которой стоят едва ли не криминальные авторитеты. Но реальность вполне согласуется с общим трендом на комплексное возвращение государства в нефритовый бизнес. В действительности, ООО «ЗГРП» — дочерняя фирма госкорпорации «Ростехнологии» (см. справку «Новой» ).

Логика проста и понятна: раз уж адекватные частные инвесторы не пришли на конкурсы, необходимо доверить решение проблемы структуре, прямо реализующей интересы государства. Никакой правовой коллизии здесь нет: в октябре 2013 года «Забайкальское горнорудное предприятие» выиграло конкурс на освоение участка «Баунтовский 1-2» и вскоре получило лицензию. И не стоит удивляться в его же возможных победах в конкурсах по остальным месторождениям, потому что, в отличие от фиктивных участников аукционов, ЗГРП предлагает не только деньги, но и конкретные планы по качественному изменению ситуации.

Вспомним, к примеру, чем должна была заниматься «Дылача»? Оленеводством. Олень, действительно, важнейший элемент самоидентификации эвенков, без этого животного нет и народа. Но что получили от «Дылачи» бурятские эвенки? Обещание нарастить стадо с 300 до 500 голов (притом что четыре десятилетия назад популяция бурятских оленей насчитывала 3000 голов). «Забайкальское горнорудное предприятие» уже купило стадо оленей, хотя его формальная задача состоит в извлечении прибыли, а вовсе не в заботе об интересах коренных народов Бурятии. Кроме того, «Забайкальское горнорудное предприятие» уже подписало соглашение с администрацией Баунтовского эвенкийского района о социально-экономическом развитии этого района. В этом и состоит государственный подход: социально значимые программы не декларируются, они — выполняются. И дело не только в оленях: часть прибыли ЗГРП, как было заявлено, будет потрачена на решение социальных проблем местных жителей.

Это важно не только для этнических эвенков, но и для всех жителей нефритоносных районов Бурятии. Ведь там, где есть ответственный собственник, появляются и легальные рабочие места, о которых здесь не слышали десятилетиями. Это и налоги в местный бюджет, который «черные копатели» фактически обирали.

В планах ЗГРП — и переход от банальной добычи нефритового сырья исключительно на экспорт к его переработке на территории России. Понятно, что конечными покупателями все равно останутся китайцы. Но если пригласить китайских мастеров в Россию и наладить с их помощью производство с высокой добавленной стоимостью, от этого выиграют и бюджеты всех уровней, и местные жители.

Раз уж на площадку пришел новый хозяин, важно, чтобы он не был ориентирован исключительно на снятие «сливок». Ведь всегда при добыче полезных ископаемых существует возможность извлечь лучшие запасы — за счет того, что все остальное остается в шахтах и в отвалах. По такой схеме, очевидно, действовали все прежние недропользователи в Бурятии. Дочерняя структура «Ростехнологий» намерена использовать потенциал, данный природой, полностью.

Очевидно, что после долгого периода безвременья и бесхозяйственности любые изменения ситуации к лучшему будут постепенными, и дать им комплексную оценку можно будет через несколько лет. Но порядок всегда лучше хаоса, и тот, кто сможет продемонстрировать это на практике, и станет новым «нефритовым королем».

Алексей БАРИНОВ